Воскресенье, 20 декабря

Родилась в семье болгарина-земледельца в Тырново. Мать растила дочь христианкой, но рано скончалась. Тогда Филофея много претерпела от мачехи, которая винила её в излишне частом посещении церкви и расточении домашнего добра на милостыню. Отец тоже упрекал дочь, но Филофея продолжала жить в посте и молитве, посещать церковь, раздавала одежду и еду нуждающимся детям.

Мачеха ежедневно посылала Филофею относить отцу еду из дома в поле, где он работал. Но Филофея отдавала часть пищи бедным детям, которые просили на улице. Отец укорил жену за недостаток в пище, но та ответила что посылает достаточно: «Спроси дочь твою, что она делает с едой». Отец разозлился на дочь и решил тайно проследить за ней. Однажды в полдень, прячась в кустах, он увидел как Филофея раздаёт еду бедным детям. Бешеный гнев охватил его и бросил свой топорик в Филофею, смертельно ранив ее. Страх и раскаяние охватили отца. Он хотел поднять тело дочери, но не смог — оно сделалось тяжелым как камень. Тогда он побежал к архиепископу Тырновскому и исповедал свой грех. Архиепископ с духовенством и толпой народа вышли из города с каждением и свечами в руках, намереваясь перенести тело святой мученицы в городской собор. Но и им не удалось поднять тело с земли.

Поняв, что святая Филофея не желает оставаться в своем городе, архиепископ и духовенство стали молиться Богу и мученице, называя один за другим многие монастыри, церкви и соборы по обе стороны Дуная. Но лишь когда был назван монастырь Куртя-де-Арджеш, тело мученицы сделалось легким и было положено в раку для почитания. Архиепископ написал о воле святой мученицы воеводе Раду Черному (Раду Негру), прося его принять мощи святой для защиты и утешения румынского народа. Тырновское духовенство препроводило тело святой до Дуная, где их встретили румыны – духовенство и миряне во главе с митрополитом и воеводой. С царскими почестями мощи были доставлены в Куртя-де-Арджешский монастырь, где почивают и ныне.

Верующие всей Румынской Православной Церкви обращают к святой Филофее особые молитвы об исцелении больных, устраивают паломничества, особенно в день её памяти.

Один из монахов монастыря записал в своем дневнике об иеродиаконе Андронике: «…На Валааме ты нес крест скорбной опалы и жительства в дальних скитах, и днесь закончил свой подвиг монашеской смертью мученическою, кровию твоею излиянною да очистит Господь грехи твоя, ибо кто поживет и не согрешит? Сие совершил не без промысла Божия мудро и благостне о верующих пекущегося. Буде о всем Слава Богу, пути нашего жития направляющего! Как ты ревностно возглашал в нашей обители, будучи канонархом, славя Господа, Божию Матерь и Святых, тако да возрадуется душа твоя в селениях праведных…»

Их имена были упомянуты 7 (20) сентября 1918 году на последнем заседании Священного Собора Русской Православной Церкви в докладе секретаря Собора В.П. Шеина «О гонениях на Церковь и новых мучениках»: «Почти по всей России совершается осквернение и поругание святынь… Нет ни одной епархии в пределах Советской республики, где бы ни было захвачено имущество почти всех монастырей. Одни из таких захватов носили характер чисто разбойничьих нападений… как, например… нападение на Носовский монастырь Тамбовской епархии, сопровождавшееся убийствомдвух человек из братии – иеромонаха Сергия и иеродиакона Андроника и ранением двух послушников»

После закрытия монастыря, с 1917 года на территории обители располагалась тюрьма, а в 1920 году по решению президиума Борисоглебского уездного исполнительного комитета монастырь был передан под концентрационный лагерь на 500 человек, он просуществовал до 1950 года, а в 1953, после того, как в поселке был организован совхоз №3, в здании монастыря на втором этаже на месте храма был организован клуб, в бывшей трапезной монастыря- спортзал, на первом этаже в кельях монахов жили переселенцы.

В настоящее время обитель возрождается на прежнем месте, но по новому адресу:  Тамбовская область, Жердевский район, село Демьян Бедный. В возобновленном храме братского корпуса Носовского Спасо-Преображенского монастыря 20 декабря совершается торжественное богослужение. По благословению епископа Уваровского и Кирсановского Игнатия (Румянцева) 22 января 2017 года, с целью возрождения монашеской жизни в одном из святых мест Уваровской епархии, каким является монастырь, в обитель был назначен настоятель – иеромонах.

«Я был еще ребенком, когда в нашем доме впервые узнали о дивном пастыре. Однажды моя мать пришла от своей хорошей знакомой и сказала: “В Кронштадте, за Петербургом, есть необыкновенный священник – отец Иоанн. Его окружают толпы народа; он раздает деньги бедным, предсказывает будущее и исцеляет больных. Народ окружает его тысячами”. Как сейчас помню нашу маленькую квартирку, где весть об отце Иоанне впервые коснулась моего слуха, проникла в сердце, в самую душу и там глубоко запала. О нем говорили часто наши родные и знакомые, о нем неслись печатно и устно новые и новые вести, ходило много толков в народе; и с той же поры мысль об отце Иоанне Кронштадтском уже не покидала ни меня, ни всех членов нашей семьи… Часто заочно моя мать обращалась к нему с горячей просьбой помолиться о том или другом деле за нас пред престолом Божиим. При этом говорила она, что замечала, когда о чем попросит его, то исполняется. Этой заочной просьбе к нему она и меня научила. И пишущий эти строки сам, много раз просив о чем-либо заочно молитв отца Иоанна, получал желаемое».

Практически с рождения Сергия семья жила в селе Алексеевском на окраине Москвы. Здесь он получил первые представления о Церкви и познакомился со своей будущей женой Ольгой Борисовной Кормер. С ранних лет Сергей пел в церковном хоре и прислуживал в алтаре. Преподаватель Закона Божия в начальной школе порекомендовал родителям отдать Сергея для дальнейшего образования в Заиконоспасское Духовное училище, где обучение было бесплатным. Окончив его, Сергей поступил в Московскую Духовную семинарию. Здесь он познакомился с отцом Иоанном Кронштадтским — прислуживал ему в алтаре: «О Боже, можно ли описать то состояние, в котором находился я во время этой литургии, совершаемой отцом Иоанном! Это было что-то поистине необыкновенное, невыразимое, что можно было чувствовать, воспринимать непосредственно душою».

По окончании Московской Духовной академии в 1908 году он написал  кандидатскую диссертацию на тему «Божественность христианства», после чего был назначен на должность помощника инспектора в Московскую Духовную семинарию. После свадьбы он жил в Сергиевом Посаде и преподавал на кафедре философии, логики и психологии, полагая именно этому посвятить всю свою жизнь.

Подорванное здоровье и признаки заболевания туберкулезом освободили его от службы в армии в 1914 году. Взамен этого он должен был нести дополнительное послушание – преподавать на курсах при Покровской общине сестер милосердия, находившейся на Покровской улице в Москве.

В 1917 году в России установилась богоборческая власть, с приходом которой прекратилось существование Духовной семинарии. Сергей Иванович стал преподавать русский язык и литературу в средней школе (бывшей гимназии Баумерт), в которой среди преподавателей и учеников царили нищета и голод: все сидели на уроках в верхней одежде, случались голодные обмороки. Сергея Ивановича пригласили читать лекции на курсах политпросвета в одной из воинских частей, что несколько облегчило  положение семьи, так как здесь вознаграждение ему выдавалось не деньгами, а продуктами.

В 1917-1918 годах в Москве проходил Поместный Собор Русской Православной Церкви, к работе которого Сергей Иванович был привлечен в качестве делопроизводителя, и здесь он познакомился с Патриархом Тихоном, после беседы с которым решение принять сан священника окончательно утвердилось.

В феврале 1920 года Сергей Иванович был рукоположен в диакона, а в мае того же года – в сан священника и назначен настоятелем храма святителя Николая в Покровском, напротив Покровской общины сестер милосердия. Рядом с храмом был церковный дом, в котором две комнаты были отведены настоятелю. Со всей энергией пастыря, только что вступившего на священническое поприще, отец Сергий взялся за дело благоустроения и просвещения прихода. Кроме богослужений он организовал при храме некое подобие начальной школы для прихожан, где в доступной форме разъяснял содержание Священного Писания, церковных служб и учил церковному пению. В 1921 году отец Сергий был возведен в сан протоиерея. Все это время он продолжал преподавать русский язык и литературу в школе, пока в 1922 году не вышел декрет, запрещающий священнослужителям быть преподавателями.

Уйдя из Никольского храма, отец Сергий служил без зачисления в штат в Никольском единоверческом монастыре, где в это время служил его товарищ по академии епископ Никанор (Кудрявцев).

В 1926 году протоиерей Сергий решил оформить пенсию по инвалидности, что было связано с угрозой новой вспышки туберкулезного процесса в легких. Став пенсионером, он вернулся в клир Московской епархии и был назначен настоятелем в храм Святой Троицы в Никитниках. Основное помещение храма к тому времени было закрыто, и богослужения совершались в подклети церкви, где был расположен придел в честь Грузинской иконы Божией Матери. Первой заботой отца Сергия было восстановление богослужения в соответствии с уставом, – и со временем богослужение здесь стало совершаться так, как оно совершается в монастырях. Пелись и читались все положенные стихиры. Вокруг Троицкого храма собрался крепкий приход. Здесь все прихожане делали сами – пели, прислуживали в алтаре, читали за богослужением. И все это делалось бесплатно. Свечи прихожане брали сами, опуская посильную лепту в ящик.

30 сентября 1929 года Троицкий храм был закрыт, а 20 ноября 1929 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Сергия к трем годам заключения в Соловецком лагере особого назначения. По прибытии в лагерь священник сразу же был отправлен на общие работы на лесные разработки, находившиеся в глубине большого Соловецкого острова — топкое, болотистое и непригодное для жилья место. На Соловки он попал в то время, когда там еще не окончилась эпидемия тифа, и после недели работы в лесу отец Сергий тяжело заболел и был помещен в центральную больницу лагеря. Здесь выяснилось, что он хорошо знает латынь и имеет высшее образование. После выздоровления начальник санчасти предложил священнику сдать экзамен на помощника лекаря. Сдав экзамен, отец Сергий остался в санчасти, что помогло ему выжить.

В санчасти было много верующих, и под большие праздники они совершали богослужения, что являлось для них большим утешением. Однако службы эти начальством не разрешались, и время от времени администрация лагеря обыскивала бараки, изымая все вещи и книги, относящиеся к богослужению. Так, в октябре 1930 года у протоиерея Сергия были изъяты богослужебные книги, епитрахиль, поручи, просфоры, запасные Дары, иконки, кадильница и ладан.

Летом 1931 года протоиерей Сергий был выслан с Соловков в город Мезень Архангельской области. Тогда же в Москве была арестована его жена, которая также была сослана в Мезень. Условия жизни здесь были крайне суровыми, работа если и была, то только физическая, которая и отцу Сергию, и его жене была не по силам. Они снимали проходную комнату, а кормились тем, что удавалось выручить за уроки и от продажи бумажных цветов, которые они научились здесь делать.

Летом 1934 года срок ссылки окончился и им разрешено было выехать из Архангельской области в центральную Россию. Они поселились в городе Муроме Владимирской области. Через полтора года им разрешили переселиться ближе к Москве, но не ближе ста километров. Они выбрали Можайск, который в то время был переполнен людьми, вернувшимися из ссылок и лагерей. Было трудно найти квартиру, невозможно найти работу. У отца Сергия обострились болезни и прибавились трофические язвы на ногах. В 1936 году жене священника Ольге Борисовне разрешили вернуться в Москву. Она устроилась домработницей.

По свидетельству сына, отец Сергий в это тяжелое время, когда не виделось никакой перспективы на улучшение обстоятельств жизни, не только не падал духом, но и поддерживал всех, кто обращался к нему за помощью. В крохотной комнатке, которую он снимал в Можайске, отец Сергий устроил маленький алтарь и здесь совершал утренние и вечерние службы, горячо молясь за всех страждущих и гонимых христиан.

Протоиерей Сергий был арестован 7 декабря 1937 года во время совершения всенощной в своей крохотной комнатке и заключен в тюрьму в городе Можайске. На следующий день состоялся допрос.

– Чем вы занимались, проживая в Можайске? – спросил следователь.

– Проживая в Можайске в течение двух лет, я нигде не работал. Периодически я давал уроки на дому в Москве.

– Какую вы вели контрреволюционную деятельность среди населения?

– Никакой контрреволюционной агитации среди населения я не вел.

В тот же день был допрошен хозяин дома, в котором жил отец Сергий, и на следующий день было составлено обвинительное заключение, в котором говорилось: «Будучи допрошенным в качестве обвиняемого, Голощапов виновным себя не признал, но достаточно уличается показаниями свидетеля».

16 декабря тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Сергий Голощапов был расстрелян 19 декабря 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Григорий Станиславович (Степанович) родился в деревне Пудино Лидского уезда Виленской губернии в крестьянской семье. В 30 лет поступил в Спасо-Преображенский Валаамский мужской монастырь, через 8 лет пострижен в монашество. В 1911 года рукоположен во диакона, в 1915 года – во иерея. После октября 1917 года нес послушание эконома на Валаамском подворье в Москве. С 1925 года служил в церкви Ржевской Оковецкой иконы Божией Матери в Москве.

В 1927 году арестован по обвинению в шпионаже и заключен в Соловецкий лагерь особого назначения на 5 лет. Вернувшись в 1932 году, поселился в поселке Верхний Посад Звенигородского района Московской области. Служил в одном из храмов района.

4 ноября 1936 года арестован по обвинению в том, что «вел антисоветскую агитацию, разъяснял Священное Писание в контрреволюционном духе». Был заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. Виновным себя не признал, но 20 января 1937 года приговорен к 5 годам ссылки в Казахстан.

В ноябре 1937 года арестован по обвинению в антисоветской агитации. В свидетельских показаниях характеризовался как сторонник Патриарха святителя Тихона и противник обновленчества. Виновным в контрреволюционной деятельности себя не признал.

4 декабря 1937 года иеромонах Галактион приговорен Особой тройкой УНКВД по Алма-Атинской области к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 19 декабря 1937 года. Погребен в общей безвестной могиле.

Преподобномученик Гурий родился в селе Песья Медынского уезда Калужской губернии в семье рабочего Михаила Самойлова, в последние годы своей жизни работавшего на ткацкой фабрике в Москве, и в крещении был наречен Георгием. Окончив церковноприходскую школу  он в 15 лет уехал в Москву и поступил учеником в типографию, где проработал до 1903 года.

Знакомство со знаменитой Оптиной Пустынью привели к тому, что Георгий решился пойти в монастырь в августе 1903 года. 11 августа 1905 года Георгий был определен в число братии обители, 12 августа 1910 года – пострижен в монашество с наречением имени Гурий, а 17 марта того же года – рукоположен во иеродиакона.

В 1917 году  иеродиакон Гурий был мобилизован в тыловое ополчение Красной армии и прикомандирован к козельскому уездному военному комиссариату, где выполнял обязанности переписчика мобилизационного отдела. В 1921 году он был демобилизован, вернулся в Оптину Пустынь, где был рукоположен во иеромонаха. Монастырь был фактически советской властью закрыт, вместо него образовалась из монашествующих сельскохозяйственная артель, куда иеродиакон Гурий и поступил.

В 1923 году артель была советской властью ликвидирована, и отец Гурий переехал в село Нижние Прыски, где стал служить в Преображенском храме священником. Он усердно проповедовал, ревностно служил, зачастую исполняя для крестьян требы бесплатно, многим он по бедственному их материальному положению постоянно помогал, помня апостольское слово, что истинное благочестие заключается в том, чтобы помогать сирым и вдовам.

В 1929 году к уполномоченному ОГПУ по Козельскому району поступила служебная записка от культурника Козельского гороно и донос от  избача села Нижние Прыски.

Вечером 28 января 1930 года отец Гурий был арестован и заключен в тюрьму в Козельске. 14 февраля 1930 года следователи ОГПУ допросили сразу несколько свидетелей. Один из них, кандидат в члены коммунистической партии, показал, что «в марте 1929 года в церкви священник Гурий Михайлович Самойлов часто читал проповеди, где затрагивал советскую власть. После этих слухов я послал избача… проверить слухи. Оказалось, что факт был налицо… Самойловым были брошены следующие слова: «Надо не бороться, не идти вперед, а жить по-Божьему» и многое другое… Связь с местными кулаками попа заключается в частом посещении последним их домов. Все советы кулаки получают от попа. Поп зарекомендовал себя перед беднотой. Путем подачек кому пирога, кому яичек…»

После допросов свидетелей следователь предъявил отцу Гурию обвинение в антисоветской агитации и снова спросил, признает ли он себя виновным, на что иеромонах Гурий ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Проживая в селе Нижние Прыски с 1923 года… проповеди на политические темы я не говорил. Также не вел агитации против самообложения и избы-читальни. Близких у меня крестьян нет. Но крестьяне ко мне относятся с уважением ввиду того, что я также с ними обращаюсь хорошо, не требую с них за религиозные требы. Бывали случаи, что я помогал беднякам продуктами… Но ни в чем их не настраивал».

К началу марта следствие было закончено, врач освидетельствовал священника и, найдя у него грыжу, написал, что он «пригоден к легкому физическому труду».

22 марта 1930 года прокурор, ознакомившись с обвинительным заключением, отправил дело на решение тройки. На следующий день, 23 марта, тройка при ПП ОГПУ приговорила иеромонаха Гурия к восьми годам заключения в концлагерь, и 31 марта он был отправлен этапом в Хабаровск.

Отбыв заключение в концлагере, отец Гурий поселился сначала в городе Медынь Калужской области, а 15 марта 1937 года переехал служить в село Волово Тульской области в храме в честь иконы Божией Матери «Знамение».

В середине ноября 1937 года начальник Воловского отделения НКВД допросил крестьян, некоторые из которых добровольно согласились стать лжесвидетелями, другие же были превращены в лжесвидетелей ухищрениями следователя. Большая часть из них показали, что девять человек, о которых их спрашивали, являются активными церковниками – членами церковного совета и не желают вступать в колхоз.

Следователь приписал членам церковного совета террористические планы, которые они якобы намеревались осуществить под руководством их приходского священника, иеромонаха Гурия, который и был привлечен к ответственности десятым обвиняемым, как руководитель антисоветской церковной группы крестьян. Все арестованные виновными себя не признали.

7 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила всех членов церковного совета к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере, а иеромонаха – к расстрелу.

Иеромонах Гурий (Самойлов) был расстрелян 20 декабря 1937 года и погребен в общей безвестной могиле.

Священномученик протоиерей Петр Крестов родился в селе Городец в Рязанской губернии. Закончил Рязанскую Духовную семинарию, был призван на военную службу и участвовал в Первой Мировой войне. В 1915–1918 годах был в  плену в Германии. С 1918 по 1922 год работал учителем сельской школы в селе Панино в Спасском районе в Рязанской области. В 1922 году был рукоположен во иерея к Пятницкой церкви в селе Панино, назначен настоятелем и благочинным Спасского округа.

В 1930 году отец Петр был арестован вместе с женой, Крестовой Антониной Николаевной. Дома осталось пятеро детей. Имущество конфисковали. Матушку освободили через 2 месяца, а отца Петра приговорили к 6 годам в исправительно-трудовом лагере. Священник отбывал срок в Соловецком лагере особого назначения. После освобождения вернулся к месту своего служения в Пятницкую церковь.

В 1937 году советские власти активно искали поводы для арестов верующих и церковнослужителей, а отца Петра нужно было арестовать во что бы то ни стало: он только что освободился из лагеря и уже ведет активную пастырскую работу. Однажды 12-летний мальчик Николай, живущий в селе Панино, услышал, как местные власти хотят устроить поджог фермы, который можно свалить на священника, чтобы приговорить его к расстрелу. Мальчик стал рассказывать об услышанном и вскоре его нашли убитым.

В феврале 1938 года священник был арестован за «участие в антисоветской повстанческо-террористической организации церковников». Дело об организации было групповым, почти все давали и признательные и обвинительные показания. Отец Петр не признал своей вины и не дал показаний на других. Его приговорили к 5 годам и отправили в Вятлаг НКВД в Кировской области. Как раз в это время его дело было прекращено из-за отсутствия состава преступления, но тем не менее из лагеря отец Петр освобожден не был.

19 декабря 1941 года священномученик Петр скончался в лагере от голода и болезней.

В августе 1937 года следователи Зарайского НКВД допросили бывшего священника, директора фабрики и машинистку, дочь другого священника. Отец Василий был арестован 5 сентября, заключен в коломенскую тюрьму и сразу же допрошен.

– Следствию известно, что вы среди населения города Зарайска вели антисоветскую контрреволюционную работу. Признаете ли вы это?

– Нет, я это отрицаю, так как никогда этого не делал; с проповедями выступал утешительного характера и призывал веровать в Бога и не забывать Его.

В тот же день следствие завершили. 11 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила священномученика к 10 годам заключения. Сначала он был направлен во Владивосток, затем переведен в Сиблаг (Сусловское отделение). Протоиерей Василий Мирожин скончался 20 декабря 1941 года в пересыльном пункте Кемеровской области и был погребен в безвестной могиле.

³⁶ Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. ³⁷ Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. ³⁸ Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? ³⁹ Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. ⁴⁰ И, сказав это, показал им руки и ноги. ⁴¹ Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? ⁴² Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. ⁴³ И, взяв, ел пред ними.

⁴⁴ И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. ⁴⁵ Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. ⁴⁶ И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, ⁴⁷ и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. ⁴⁸ Вы же свидетели сему. ⁴⁹ И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше.

¹² И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали ¹³ и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас. ¹⁴ Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились. ¹⁵ Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, ¹⁶ и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. ¹⁷ Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? ¹⁸ как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? ¹⁹ И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя.

¹² благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, ¹³ избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, ¹⁴ в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов, ¹⁵ Который есть образ Бога невидимого, рождённый прежде всякой твари; ¹⁶ ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; ¹⁷ и Он есть прежде всего, и все Им стоит. ¹⁸ И Он есть глава тела Церкви; Он – начаток, первенец из мёртвых, дабы иметь Ему во всем первенство